Военачальник - Страница 57

Интересно, что все те, кто находился на верхушке власти в Аштарате, являлись родственниками Дараниссы и обладали именно такой кожей и глазами. Они резко отличались от остальных жителей юга, смуглых и довольно низкорослых, за редким исключением.

Никто, кроме белокожих и голубоглазых, не мог взойти на вершину пирамиды власти. Впрочем, Даранисса не особенно приветствовала приближение к ее трону кого-либо из горячо любимых родственников. Уже не один десяток их поплатился за несбыточные надежды гибелью. Конечно, не на жертвенном камне — это удел черни и рабов, — родственники умирали от удушения шелковой удавкой. Не может же Даранисса допустить, чтобы пролилась хоть капля ее родственной крови? Это может дурно воздействовать на умы подданных, эдак они начнут думать, что их божественные правители тоже имеют плоть и кровь, которую можно и выпустить…

Убийцы ее родичей тут же убивались другими убийцами или кончали с собой по ее приказу, а официальной версией гибели троюродного внучатого племянника или четвероюродной сестры племянника становилась смерть во время сна: «Аштарат прибрала! Радуйтесь, люди!»

Даранисса улыбнулась и рукой сделала жест в сторону распростертых на камнях жертв. Непонятно откуда — видимо, они дожидались своего времени в темных стенных нишах — выскочили с десяток младших жрецов и жриц, которые разделились на пары и, бросившись к приговоренным, стали ублажать их всеми доступными способами.

Оттого, что чувства лежащих на алтарях были обострены до предела, они получали невероятное наслаждение, поддерживаемое умелыми ласками служителей храма, и бесконечно извивались в череде оргазмов, оглашая огромный зал криками и стонами. Так продолжалось минут десять, пока Великая мать не сказала:

— Наступило время кровавых игр! — Подойдя к лежащей девушке, она отработанным движением перерезала ей сонную артерию, из которой брызнула струя горячей вкусной крови.

Жрица впилась в ее горло, с наслаждением глотая эту красную живительную влагу и ощущая, как бодрость наполняет ее тело. Регенерационная система девушки тут же зарастила порез, но в желудке жрицы оказалось не менее полулитра крови.

Кровь, густо насыщенная возбуждающими и обладающими наркотическим свойством средствами, постепенно разливалась в желудке Дараниссы, впитываясь в ткани ее организма. Так ей нравилось больше, чем если бы она просто выпила малую толику того же напитка. Так она чувствовала лишь мощный прилив возбуждения, но ее чувства не обострялись до такой степени, как у жертв.

Жрица подошла к распростертому парню, легко на него вскочила, приняла в себя и задергалась в экстазе, возбуждаясь с каждым движением.

В тот момент, когда она достигла верхней точки наслаждения, Даранисса вонзила свои стальные когти парню в подреберье и разодрала ему живот, обнажив фиолетовые витки кишок. Он дико закричал — его боль была многократно усилена напитком — от болевого шока у него чуть было не пошла пена изо рта, но система регенерации не дала ему умереть, хотя кровь брызгала во все стороны, заливая сидящую на нем наездницу.

Даранисса подцепила его ребра, рванула вверх и в стороны — они с хрустом лопнули, оставив открытыми сокращающееся сердце и поднимающееся-опускающееся легкое.

Парень как будто очнулся, переборов действие напитка, и с ужасом смотрел на свои внутренности, расположившиеся будто на прозекторском столе. Но он все еще был жив, к удовольствию жрицы.

Она с гордостью художника посмотрела на открывшуюся картину — сработано было чисто и хорошо, с человека была как будто снята скорлупа, а он все еще жил и страдал.

Наклонившись вперед, она нежно поцеловала парня прямо в залитые кровью сочные губы, лизнула его щеку, смахнув потек крови, сразу начавшей сворачиваться на воздухе, и стала целовать его все ниже и ниже, пока не дошла до открытого сокращающегося сгустка мышц, именуемого сердцем.

Нежно поцеловав и лизнув его плотный пульсирующий бок, Даранисса протянула обе руки и вырвала сердце из грудной клетки, подняв его вверх и ловя ртом струю крови, выброшенную из отверстий.

Кровь залила все вокруг и стала скапливаться в том месте, где до сего момента находился этот мотор, толкающий ее по жилам.

Жрица опустила голову в углубление и подняла ее, размазывая обеими руками этот красный напиток по лицу, по всему телу — деловито, как будто наносила крем где-нибудь в ванной комнате своей квартиры.

Она зачерпывала ладонями и плескала кровь на себя, скоро став совершенно красной, будто ее выкрасили.

Парень был еще жив — без сердца, с разорванной грудиной и животом, — магия не давала ему умереть.

Даранисса с сожалением слезла с него, успокаивая себя тем, что вечером она восполнит недобранное наслаждение с молодым рабом — да и все равно уже кровь отхлынула от чресл жертвы и удовлетворять ее ему было нечем.

По знаку жрицы жертв отвязали от алтарей и на длинных веревках, закинутых на крюки в потолке, стали медленно опускать в бассейн с цветными рыбками.

Рыбы заволновались, закружились возле опущенных в воду ступней, и вот уже первая бросилась и рванула человека за палец, тут же откусив его по фалангу.

Жертвы извивались, кричали, и все никак не могли умереть, поддерживаемые магическими силами.

Через минуту у них не было ни кусочка плоти ниже пояса — торчали лишь кости скелета со следами многочисленных укусов.

Веревки спускали их все ниже, ниже, и вот уже только головы остались на обглоданных скелетах, а бассейн стал мутным и непрозрачным.